Вторую ночь я ложусь спать, и накатывает жуткая паранойя.
Позапрошлой ночью я засыпала, как вдруг мне показалось, что пахнет газом. Я встала, проверила перекрыт ли газ. Я открыла окно, подышала воздухом. Закрыла. Я не слышала запах газа, но была уверена, что что-то не так. Я ходила по квартире в третьем часу ночи, мне было страшно. Хотелось позвонить маме, другу, в скорую или газовщикам. Хотелось плакать, болела голова. Я понимала, что все в порядке, но была в таком диком ужасе, что не могла успокоиться. Я легла, и думала, что могу умереть этой ночью. Я представляла, кто, как и когда меня найдёт. Я представляла, как меня похоронят. Или кремируют. Папа, скорее всего, настоял бы на кремации. Помню, как мы летом обсуждали с ним похоронную тематику, и оба пришли к выводу, что нет ничего глупее, чем захоронение тела. Нет ничего глупее, чем занимать место на Земле, которая, к слову, не резиновая, ящиком с костями и каменной плитой сверху. И что память о человеке не живёт там, на этой плите, она в сердцах. Затем я представляла реакцию друзей, знакомых, когда они узнают о моей кончине. И стало так горько, что я за последнее время похерила отношения со столькими людьми. В общем, той ночью не было никакой утечки газа, но той ночью я спала с включённой вытяжкой.
Вчера я легла спать, и мне уже даже начал сниться какой-то сон, как вдруг я ощутила такую резкую боль, физическую, как в голове в ту же секунду промелькнуло "это рак".
И опять я представила, как через время услышу этот диагноз от человека в белом халате, как горько будет плакать мама, как придётся все бросить и лечиться, выкидывать кучу денег. Как придётся лысеть, худеть, и 20 раз в день блевать из-за химии, а в итоге все-равно умереть в больничной койке, обколотой морфином.
Может, так сходят с ума?
И, несмотря на это, я засыпаю, мне снятся чудесные сны. Утром я разжигаю камин, иду варить кофе, пью этот кофе, покуривая, беззаботно глядя на небо, планируя свой день, и, кажется, все прекрасно.